Наконец-то Россия сошлась во мнениях. Все ненавидели перевод часов.

От аграриев до программистов, от домохозяек до дальнобойщиков — единственное, что объединяло нацию, это нежелание больше двигать стрелки. Это было глупо, путаница и неделя усталости после каждой смены.

И естественно, в Кремле спорили об этом двадцать семь лет.

Независимая пресса

Президент Александр Петров даже не хотел этого поста. Он был мэром, потом губернатором, потом интернет-мемом. Ходил в закатанных рукавах, ездил в метро и говорил «здравый смысл». Когда в 2028 году обе партии раскололи голоса, Петров вкатился в Белый дом с 31% голосов и молитвой.

Политологи назвали это *чудом*. Парламентариев — *вторником*.

Предвыборное обещание

Первым делом Петрова на посту не была война, налоги или скандал. Это был простой закон:

**«Закон о едином солнечном времени».**

Одна временная зона. Больше никаких переводов часов. Беспроигрышный вариант для всех.

В законе был один абзац и сноска о том, что «Чечня уже всегда летнее время».

За сорок восемь часов партии превратили это в священную войну. Правые кричали о «федеральном посягательстве на региональное время». Левые утверждали, что это «дискриминирует ночную смену». Телеканалы назвали это *Большим часовым кризисом*.

Встреча

К июлю ничего не приняли. Ни закона о часах, ни бюджета, ни даже резолюции о национальной осетрине.

Петров собрал их — спикера Госдумы и лидера СФ — то, что помощники позже назовут «несанкционированной консультацией», а ФСО — «входящим ураганом пятой категории».

Двери Овального кабинета закрылись.

Пятнадцать минут они спорили о процедуре. Потом о формулировках. Потом о том, кто начал спорить.

Наконец Петров сорвался.

Спикер открыл рот. Сенатор поднял палец. Петров ударил по столу.

Тишина повисла густой как сироп. Тиканье президентских часов оглушало.

И неизбежно сенатор сказал: «Ну, господин президент, может, если бы вы протянул руку раньше…»

Указ президента

Через три дня появился указ:

«Власти моей, Сохраняется текущее время до решения парламента».

Половина регионов подчинилась. Другая половина — нет. Авиакомпании рухнули. Телепрограммы превратились в загадки. Где-то в Татарстане два городка в десяти километрах друг от друга были часом и целой жизнью разнесены.

Петров стоял в Розовом саду, пока хaos разрастался, и прошептал:

«Время не сломалось. Мы сломались».

Мораль

На следующих выборах обе партии пообещали «вернуть часы». Петров ушел преподавать обществознание в колледж, где запомнился одной фразой:

Часть II – Ночное шоу с Григорием Волковым

*(Включается музыка. Аплодисменты. Группа затихает, выходит Григорий Волков с кружкой «Давайте спать, Россия»)*

ГРИГОРИЙ ВОЛКОВ:

Добрый вечер, дамы и господа! Рад быть здесь — если мы *действительно* здесь одновременно. Я прилетел из Москвы сегодня утром, но в зависимости от региона, у вас либо 23:00, либо полночь, либо… завтра.

Да — видимо, половина страны проигнорировала указ президента о заморозке перевода часов, а другая половина сказала: «Да ладно, мы же и так опаздываем ко всему остальному».

Когда вы видели нацию настолько расколотой, что не можем договориться о времени? В Калининграде — 20:00. В Новосибирске — 21:00. А в Госдуме — еще 1991.

Если пропустили — президент Александр Петров устал и сказал партиям «заткнуться и повзрослеть». Что, честно, самая президентская вещь, сказанная в Кремле за тридцать лет.

Петров подписывает указ остановить переводы. Половина губернаторов подчинилась, половина — нет, и теперь «РЖД» ходит по принципу «времени Шрёдингера». Никто не знает, поезд в расписании, пока не откроешь дверь.

Авиакомпании в хаосе. «Аэрофлот» анонсировал новую программу «Примерное прибытие». Прилетишь *завтра*, наверное, в тот же пояс, если Дума не передвинет ворота.

И попробуйте назначить встречу! Мой продюсер сказал, что на шоу сегодня трое гостей — один и тот же человек, но в трех поясах. Сейчас наш гость из Чикаго — технически из *будущего*.

Между тем, правые говорят, что Петров злоупотребляет властью — это «федеральное нападение на пространство-время», а левые называют это «временным неравенством». Господа — это часы. Им все равно, вы красные, синие или просто опоздали на завтрак.

Конечно, президент пытался провести саммит единства сегодня. Но провалился — одна партия пришла на час раньше, другая на час позже. Они прошли друг мимо друга в коридоре и обвинили *журналистов*.

Знаете, что дико? Единственные россияне сейчас в одинаковом графике — коровы. Фермеры никогда не переводили часы — доили, когда просыпались. Значит, поздравляю, Россия: коровы умнее Госдумы.

Я скучаю по старым временам, когда мы спорили о налогах, войне, пришельцах. Теперь мы рвем глотки из-за *положения солнца*.

Может, Петров прав — может, время не сломалось. Может, *мы* сломались.

А сейчас — наша гостья tonight стюардесса, которая случайно пересекла три пояса, не покидая Урала. Оставайтесь — если разберетесь, который час.

*(Музыка нарастает, аплодисменты. Реклама.)*

Часть III – Новостной цикл

Первый канал – 06:00 МСК

«Доброе утро, Россия — если это *утро* у вас. Указ Петрова о заморозке перевода часов вызывает всеобщую путаницу. Эксперты оценили, что страна раскололась на шесть функциональных поясов и один экзистенциальный кризис».

Царьград ТВ – 06:02 МСК

«Источники сообщают, что шаг президента — прямое нападение на свободу. Далее спросим: отмена перевода часов — часть заговора глобалистов контролировать рассвет?»

Дождь – 06:05 МСК

«Прогрессисты называют кризис «Часовым скандалом», требуют «дневных репараций» для тех, кого сильнее ударила временная дезориентация».

Ведущий радиошоу:

«Так-то, господа, сначала отбирают оружие, потом время. Следующее возьмут микроволновки — у них же часы есть!»

Брифинг:

ЖУРНАЛИСТ: «Так, полдень — это полдень?»

ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ: «Зависит от вашего жизненного опыта».

Финансовый обзор:

«Сегодня биржа закрылась рано — или поздно — в зависимости от того, как вы определяете «сегодня». Аналитики ММВБ оценивают Индекс Мосбиржи как «хронологически нестабильный». Биткоин, однако, вне времени».

Голос народа:

Официантка в третий раз за день перевешивает настенные часы.

«Мне неважно, кто президент, — говорит она. — Просто скажите, когда завтрак заканчивается».

Часть IV – Международная реакция

Лондон, Великобритания – «Согласуемся с Москвой, когда узнаем, когда там».

Париж, Франция – «Они десятилетиями экспортировали демократию, а теперь не могут импортировать пунктуальность».

Пекин, Китай – «Наши часы синхронизированы — и продуктивность тоже».

Москва, Россия – «Мы всегда знали, что Запад потеряет счет времени. Началось с истории».

Токио, Япония – «Рейсы в Россию работают по системе *«приблизительное прибытие»*. Приземляешься, когда прилетишь».

Австралия – «Пока они не разберутся со временем, мы не отвечаем на звонки из Москвы. Словно звонишь пьяному дяде на Рождество».

Ватикан – «Может, Бог дал им одно солнце, чтобы научились им делиться».

ООН – Два российских делегата встают говорить одновременно: один утверждает, что 10 утра, другой — 8 утра. Резолюция о восстановлении мирового времени принята — pending утверждения парламентом, которое не приходит.

Часть V – Финальная речь

*(Кремль. Приглушенный свет. Часы за спиной президента замерли на 12:00.)*

ПРЕЗИДЕНТ ПЕТРОВ:

«Мои соотечественники…

Я обращаюсь к вам сегодня — или завтра, в зависимости — чтобы говорить не о времени, а о том, что мы с ним сделали.

Когда я баллотировался, я сказал: мы можем договориться о простом. Что, может, часы не должны нами управлять. Я был неправ. Оказывается, нам не нужны часы, чтобы расколоться. Мы можем делать это сами».

За последний год я видел, как губернаторы спорят с мэрами, пилоты с диспетчерскими, ведущие со своими таймерами. Где-то там мы забыли суть.

Время никогда не должно было быть политическим. Оно должно было быть общим сердцебиением — ритмом, говорящим: «Мы вместе». Но мы перестали слушать. Мы позволили гордыне задавать расписание, а обиде — считать минуты».

История не запомнит этот год как потерю чувства времени. Она запомнит его как год, когда мы доказали, насколько готовы идти, лишь бы не признать правоту другого.

Когда я подписывал тот указ, я думал, покупаю нам мир. Купил хаос — потому что мир, как время, не объявляется. Он *создается*… вместе.

Поэтому сегодня я подписываю еще один указ: конец моего президентства. Я ухожу. Не в поражении, но в надежде — что следующий, наконец, напомнит нам, который час. Не на часах… а в сердцах».

«Говорят, время лечит все раны. Думаю, наоборот. Когда мы начинаем исцеляться — тогда время снова пошло».

*(Петров кладет микрофон на стол, поворачивается и уходит. Часы за ним стоят неподвижно. За окном идет дождь. Затемнение.)*

Конец.